Режиссер Галина Уразова: «На съёмках «Капкана» ледяной родник заменял сон»

В Воронеже в апреле прошла премьера дебютного фильма режиссера Галины Уразовой «Капкан». До этого у картины развернулась бурная история: приз за сценарий на фестивале «Окно в Европу», большая московская премьера в кинотеатре «Каро. Октябрь», участие в кругосветном туре российского кино. Но Воронеж – особая, важнейшая точка для создателей «Капкана». Фильм полностью снят на натуре на хуторе Родники в Острогожском районе Воронежской области, где Галина провела детство. Картина рассказывает о непростых отношениях мужчины и женщины, которые по одиночке и вместе пытаются справиться с личной трагедией. Организатор киноклуба «Дай пять» Илья Клюев поговорили с Галиной Уразовой, о том, какой путь она прошла, чтобы стать режиссером, и как снимать независимое кино там, где нет дорог и интернета.

– «Капкан» стал вашей дипломной работой. До этого вы занимались актерством. Как вы пришли к режиссуре?

– Долгое время я боялась себе признаться, что хочу быть актрисой или снимать кино. На актерский я решила поступать уже достаточно взрослой, обычно в таком возрасте не берут на курс. Но когда сильно желаешь чего-то, возникает нужная энергия, на ней я и смогла поступить [на актерский факультет Московского международного института кино, телевидения и радиовещания]. У меня всегда была жажда нового. И, хоть я себе говорила, что актеры – пластилин в руках мастера, мне хотелось попробовать себя в роли скульптора. Я знала, что хочу высказаться, донести людям, что у меня внутри, что со мной происходило в жизни – и я начала подбирать вуз для поступления на режиссерский. ВГИК больше для молодых людей, в то время как на Высшие курсы сценаристов и режиссеров приходят уже зрелые люди с образованием и жизненным опытом, состоявшиеся в других профессиях. Я целенаправленно и осознанно поступала на ВСКР в мастерскую Хотиненко, Финна и Фенченко, именно к ним.

– Что дали вам мастера, как они направляли вас?

– Самым главным было, что они в каждом из нас искали индивидуальность, а не затирали наши порывы под некий стандарт. Да, критики от мастеров на наши первые учебные опусы выливалось много, но всегда следовало обсуждение, что было хорошо, а что можно улучшить. Мы всегда разбирали, как что-то работает в кино. На курсе мы были очень разные, несколько поколений от 25 до 60 лет, и мастера помогли нам всем раскрыться. Принцип мастерской – минимум лекций, постоянная практика, отработка режиссерских приемов. Мы начинали глубже чувствовать иронию, ритм, атмосферу кадра. Разбирались, как чувственно передать на экране то, что у тебя внутри. Ведь главная задача – зрители должны почувствовать, а не понять.

– Мы с вами встретились в Острогожском районе Воронежской области, рядом хутора, места вашего детства. Именно здесь вы сняли первый фильм, почему?

– Я думала, о чем бы я хотела снимать, и поняла, что, конечно, снимать надо только о том, что точно знаешь сам. Я еще не знала, о чем именно это будет, но однажды я вернулась с малой родины, с хутора, в Москву, и у меня был дневной сон после переезда – просыпаюсь и понимаю, что мне приснилось кино. Я сразу позвонила своей подруге, сценаристке Наташе Кудряшовой, и предложила всё записать, чтобы не стерлось из памяти. До пяти утра мы заполняли 53 карточки, которые потом превратились в сценарий фильма. Важно, что весь мой сон был навеян поездкой на хутора, где прошло мое детство.

– Расскажите про метод карточек, что это? 

– Карточки я иногда называю «вспышками». Сны и образы в них не связываются сразу в логические цепочки, это лишь картинки. На карточках мы фиксировали ключевые моменты сна, точки, на которые я хотела бы обратить внимание. Затем по ним писался сценарий и выстраивалась его логика.

– У фильма два автора сценария. Как вы взаимодействовали друг с другом при написании столь личной для вас истории?

– Наташа – очень тонкая, глубоко чувствующая и чрезвычайно образованная. Мы вместе учились на Высших курсах сценаристов и режиссеров, и я еще тогда почувствовала, что это человек родной души – и у нас есть много важных вещей и вопросов, по которым мы совпадаем в жизни. Мы обсуждали истории женщин, вопросы семьи и отношения. Конечно, много спорили, сценарий менялся. Но нам важно было довести до конца характер главной героини.

– Как вы выбирали актеров на главные роли и какие основные задачи им ставили?

– Мария Болтнева и Максим Колесниченко – очень талантливые ребята, много снимаются сейчас. На этапе кастинга я написала десяти актрисам (в основном, звездам экрана). Они подходили под образ, который я хотела воссоздать. Этот образ вдохновлен моей бабушкой Александрой, добрейшим человеком с широкой душой. Первой в списке актрис, с которыми мне хотелось встретиться, была Маша Болтнева, – она мне сразу и подошла. Сложнее было с главной мужской ролью Иваном. Он был придуман по воспоминаниям о дедушке, и я долго не могла найти подходящего актера: огромного, сильного, молчаливого, создающего впечатление, что при нем не скажешь неосторожного слова. После совместной пробы Максима и Маши я поняла, что нашла то, чего хотела.

– Вы на самом раннем этапе решили, что фильм будет практически бессловесным, или это пришло в процессе съемок?

– Это решение было изначальным. Мои герои попали в такую жизненную ситуацию, что даже не могут заговорить друг с другом. У двоих неразрешимый конфликт, им не хватает сил, подсказки, помощи со стороны, чтобы прервать молчание, высказать свои чувства. Я не давала актерам задачу молчать изо всех сил, я говорила так: «Если возникнет сильное желание что-то сказать, то — пожалуйста». Мы разбирали сцены, репетировали, снимали, но так и не возникло такого момента, ради которого стоило прервать молчание. Кроме одной сцены. 

– Какую атмосферу вы пытались создать на съемочной площадке?

– Мне кажется, я убила свою группу. Мы снимали круглосуточно, с рассвета до заката, без остановок. Хвалиться тут особо нечем, это были суровые испытания для команды и для актеров, но я очень благодарна им – они выдержали всё. Шли дожди, хуторские «дороги» размывало, грязь – десять машин съемочной группы перетаскивали на тракторах. Была очень сложная сцена в ночном лесу, когда температура воздуха заметно опустилась, а мы две ночи поливали ледяной водой Машу. Я старалась создавать позитивную атмосферу на площадке, но в какие-то моменты было жестко, особенно когда я была на пределе, но надеюсь, что меня все простили. Мне пришлось совмещать много ролей на площадке: быть режиссером, продюсером, организовывать строительство декораций, и так далее. 

– А как вы сами выдерживали эти испытания?

– Спасало, что я каждое утро ныряла в ледяной родник: мгновенная перезагрузка, это заменяло сон, а спать было некогда. Во мне было очень сильное желание довести всё до конца и снять свое кино. Во-первых, я многим обещала это, и это дело принципа. Во-вторых, команда, цеха, актеры, – все хотят увидеть результат.

– У вас были сложные натурные съемки, изменчивая погода, природа, животные в кадре. Какого оператора вы искали для таких задач, какие профессиональные критерии были определяющими?

– С Виктором Крыловым, которому я безумно благодарна, мы познакомились на других съемках. Наблюдала за ним со стороны, мне нравилось, как он работал: очень собран, быстро реагирует, выполняет разные задачи без суеты, всегда точно знает, где ставить камеру, какой должен быть фокус в сцене, каким получится изображение. Я предложила ему поработать вместе и уже на обсуждении сценария увидела блеск в глазах, желание творчески вложиться. 

Хочу сказать: если бы мы вместе с Виктором и художником-постановщиком Марией Акоповой заранее тщательно не продумали каждую сцену, не прорисовали бы каждое движение камеры, то мы бы многое не успели снять. На площадке нет времени думать, действовать надо здесь и сейчас. Мне было важно всё снять на натуре, передать атмосферу этих мест. Нам нужна была солнечная погода, а во время съемок лил дождь, повсюду слякоть. Свет нам ставил Валерий Петров – невероятный художник, немыслимым способом ставивший световые приборы и создававший нужную атмосферу. Он поразил меня и всю команду в самое сердце. 

– Важная часть фильма – богатый животный мир в кадре: гуси, цыплята, корова, конь, собака, кот… Причем животные ведут себя в кадре совершенно органично – они часть этого мира. Как вы работали с ними?

– В этом нам помогало всё – бог, вселенная, природа. Всех животных собирали по окрестным хутора и деревням, это не «актеры». Команда занималась уходом за ними, кормлением. Животные, по-моему, и так очень умные, но, попадая в кадр, они словно еще больше умнели. Все у нас получилось без дрессировщиков, хотя такой специалист необходим всё-таки на площадке. И спасибо огромное Николаю Старостину – хозяину собаки Таси, который вдохновлял ее на актерские подвиги.

– Были какие-то визуальные ориентиры из кино для «Капкана»? 

– Конкретного референса к «Капкану» не было. Когда я готовила фильм и снимала, не смотрела ничего близкого к моей теме, хотя мне советовали разные фильмы, но я принципиально этого не делала – не хотелось занести посторонние смыслы и образы. Мы вместе с оператором и художником-постановщиком для референсов подбирали цвета и сочетания цветов, гаммы. Цветокоррекцию нам в итоге делал Алексей Лебешев. Но мы не сразу нашли друг друга, не сразу совпали. В какой-то момент он предложил именно тот вариант по цвету, который был нужен. 

– На фестивале «Окно в Европу» вы получили приз за сценарий с формулировкой «За попытку разгадать загадку русской женщины». Согласны с такой формулировкой? Как вы ее понимаете?

– Мы действительно хотели с Наташей Кудряшовой заглянуть в душу женщины. Понятно, что во всем мире женщины чем-то похожи (как и мужчины во всем мире, конечно), но женская душа явно отличается от мужской. В русской женщине есть особенность: мы посреди восточного и западного менталитета и воспитания. И мы с Наташей хотели понять эти особенности. 

– Одна из главных деталей героини – книги, которыми она окружена. Она начитана, что выделяет ее в этом глухом мире. Пожалуй, она и сама прячется от реальности в книгах. Эта деталь из жизни?

– Я действительно окружила ее книгами, потому что моя бабушка Александра была учительницей русского языка и литературы. Героиня знает деревенскую жизнь, она часть этого мира, но все-таки в ней есть и что-то иное, она не полностью здесь. Я ставила Маше достаточно сложную задачу: быть деревенской женщиной, в которой одновременно есть утонченность, мягкость, образование, тяга к чтению, стремление; при этом и стержень, способность жить в жестких условиях, не бояться. Это из воспоминаний о моей маме, которые дополнили образ героини. Мама родилась в деревне, но окончательно не смогла привыкнуть к такой жизни, это не совсем ее мир, она там была словно инопланетянка. 

– Может, что-то из литературы приходило вам на ум во время работы над фильмом? У меня возникла странная пара: Чехов и Платонов…

– Они оба важные для меня авторы. И Чехов, и Платонов писали о том, что идет из глубин. Чехов говорил о психологических истоках человека, Платонов о том, что идет «от земли». И нельзя не вспомнить, что река Потудань проходит совсем рядом (река протекает в том через Остргожский район — прим. Ред.). Всё это, возможно, влияло на фильм.

Фото: Никита Соколов, Анастасия Амнезия