Художник Игорь Щербаков: «Перестал ориентироваться на российский арт-рынок»

У воронежского художника Игоря Щербакова в сентябре прошла персональная выставка «Крапариум» в музее современного искусства «Артмуза» в Петербурге. Такую возможность Игорь получил после победы в номинации «Живопись» во всероссийском конкурсе «Муза должна работать». Выставка работала в течение месяца. Мы встретились с художником в его мастерской и поговорили о его первой масштабной экспозиции за пределами Воронежа, заработке в интернете и тенденциях в искусстве.

«Ради выставки пожертвовал путешествием в Турцию»

— В конкурсе центра «Артмуза» ты участвовал в третий раз. Чем тебе интересен этот проект?

— Первые два раза, когда я участвовал, проходил отборы на конкурсные выставки. В 2018 году занял первое место в номинации «Живопись». В качестве приза за победу – персональная выставка. Этот конкурс и сотрудничество с «Артмузой» мне нравится профессиональной организацией и администрированием всех процессов. Ещё там всё чётко с юридической стороной, предоставляют гарантии за сохранность. Также мне было интересно сделать выставку в их пространстве, потому что оно довольно большое, что мне подходило с учётом формата работ. Со мной работала куратор Надежда Косова как на конкурсных выставках, так и во время организации персональной. Она большой профессионал, видно, что человек заинтересован тем, что делает.

— Расскажи о самой подготовке к выставке.

— Летом с семьёй мы поехали в путешествие в Грузию. И на пути во Владикавказ мне позвонили из «Артмузы» и предложили сделать выставку в сентябре. У нас был план после Грузии доехать до Турции. И стал выбор: или персоналка, или Турция. Второй частью путешествия пришлось пожертвовать, иначе я не успел бы подготовиться к выставке. Я хотел написать ещё несколько новых работ.

Всего отправил в «Артмузу» 50 работ. Доставка до Петербурга осуществляется за счёт художника. Но аренда выставочного зала на месяц для победителей конкурсных номинаций бесплатна, также помогают в развеске и организации. Площадь зала огромная – 280 квадратов. Но даже в это пространство не все мои работы поместились. 11 пришлось вернуть обратно. Всего было выставлено 35 живописных работ вместе со скульптурами из дерева.

— Как прошло открытие?

— Открытие здоровское было. Около сотни человек пришло. Мне кажется, был такой момент удивления. Я получил живой отклик, потому что работы, как мне кажется, достаточно характерные и нерядовые даже для Питера. Потом уже после открытия мне писали в соцсетях, что выставка очень понравилась. Один фотограф даже удивился, что мне 29 лет. Он думал, что только человек уже в солидном возрасте мог такие работы написать. Очень приятно, что Питер так тепло принял мои работы, хотя там колоссальная концентрация событий. Наверное, какая-то индивидуальность и особенность в работах до сих пор людей может удивлять.

— Тебе не было обидно, что на выставке ничего не продалось, хотя ты вложился в доставку работ, организацию фуршета?

— Нет, абсолютно. Мне кажется, медийная составляющая здесь намного важнее, чем коммерческая. Покупатели могут найтись и по завершении выставки. Для некоторых важно, чтобы прошёл период осмысления – хочу я эту работу, или нет. Есть же момент серьезной конкуренции. В соцсетях можно найти сколько угодно арта, можно походить по выставкам и сравнить – а в Питере их очень много. Человек увидел – ах как красиво, пришел на другую выставку, а там что-то ещё лучше увидел. Прошёл десять выставок и может к первой картине вернётся. Но для этого же время нужно. Ничего страшного. Главное опыт, в том числе с транспортировкой и упаковкой, с организацией. Изначально ты идешь на организацию выставки и предполагаешь, что можешь уйти в ноль или в минус. Но это стезя художника, без этого никуда. Только так и происходят какие-то наработки и вес в медийном пространстве. Да и в целом я довольно давно перестал ориентироваться на российский рынок, мои работы покупают в основном только в западных странах, ещё есть несколько покупателей в Москве.

— Что было представлено на выставке и над чем сейчас работаешь?

— На выставке «Крапариум», которая названа по моему псевдониму Крапарь, был разброс работ за последние десять лет: от небольших этюдов до монументальных вещей. Были ещё морская серия по мотивам поездки в Крым и четыре работы из грузинской серии. Сейчас продолжаю морскую тему – картину «Синичка». В зависимости от своих подсознательных течений буду выбирать сюжет. У меня нет в творчестве жёсткого планирования – обязательно сделать какую-то серию. Если есть задача под определенный проект написать несколько работ, тогда наверное можно разорвать себя и что-то выдать. Но я как-то так от работы к работе очень плавно иду. Нет чёткой линии постоянной. Например, я решил задачу каких-то отношений мужского и женского, и потом мне нужно отдохнуть, поработать в другом колорите, другой идее, формате.

Есть ещё планы «Крапариум» показать в Воронеже в каком-нибудь альтернативном пространстве. Союзные пространства мне не очень интересны. Лучше свежие небольшие площадки, чем громоздкие и неподвижные, куда заходишь как в склеп. Хотя и там бывают выставки, которые выстреливают. В этом году в зале на Кирова на Платоновском фестивале показали скульптуры Степана Эрьзи. Вот я кайфанул! Какая пластика, объёмы, образы!

«Любая работа может быть продана»

— Многие художники сталкиваются с тем, что их близкие или окружение не воспринимают их профессию всерьёз: мол, наиграешься, а потом делом займёшься. Сталкивался ли ты с таким отношением?

— У нас всё прозаично, отношение к художникам особенно в лице старшего поколения не претерпело особых изменений. У меня был достаточно длительный период, когда родственники не воспринимали всерьёз моё желание стать художником. До тех пор, пока я не начал зарабатывать. Буквально с момента когда ты за серьёзную денежку продаешь работу, левел твой взлетает мгновенно и отношение меняется. Причём в моём случае причиной всему стало не отечественное пространство, а «загнивающий» запад (смеется). Реализация в коммерческом смысле движется именно в этом направлении.

Активно размещать свои работы на сайтах в интернете я начал с января 2016 года. Именно в том году я должен был закончить воронежское художественное училище и начал думать – а куда дальше? Преподавать с нашим дипломом в детской художественной школе, в училище? Когда ты видишь изнутри всю эту кухню, не очень горишь желанием туда возвращаться. Хотя кому что нравится, конечно. Но я понял, что это не моя стезя совершенно. И начался поиск альтернатив, как себя применить. Были подработки и фресковой росписи в интерьере. Но росписи – это временная работа и не всегда удовлетворяющие эмоциональному состоянию. И интернет пришел на помощь. Первым моим сайтом был Artfinder. Я не знаю, как свой диплом здесь применить, чтобы можно было прокормить свою семью. Какие есть работодатели и места работы, чтобы они удовлетворяли и финансовые, и творческие потребности. Поэтому интернет и еще раз интернет. Работают не только площадки по продаже картин, но и соцсети. Бывает, что именно в соцсетях ко мне обращаются за покупкой картин.

— В интернете свои работы продают тысячи художников, но далеко не у всех получается добиться успеха. Как, на твой взгляд, можно стать коммерчески успешным?

— Мне кажется, в этом вопросе нет панацеи. Я уверен, что любая работа может быть продана, просто для конкретной работы существует конкретный покупатель, это должна быть судьбоносная встреча. И возвращаясь к интернету – это огромная международная база, где есть большая возможность этой встречи. Единственный вариант и совет – прокачивать свой уровень до конкурентоспособного. Зачастую художник довольствуется своим уровнем владения техникой и считает его высоким. Хотя в контексте мирового искусства это капля в море. Я имею ввиду, что нет предела шлифовке своих навыков и творческого опыта, чему в том числе очень способствует общая насмотренность и изучение мировой практики в области визуального искусства. На основе этого и получаются конкурентоспособные произведения, то есть вписанные в контекст современного арт мейнстрима, если, конечно, художнику важен и нужен этот момент. У нас обычно не принято говорить о конкурентоспособности в арт-пространстве, но это очень важно, когда твоё искусство начинает становиться осмысленным и есть все предпосылки претендовать на нечто большее, чем работа в стол.

Важно ещё учитывать, продавая работы в интернете, что люди покупают их дистанционно за немалые деньги, поэтому немаловажно максимально о ней рассказать – сделать хорошие фото, описание. Лень – это главный бич. Многие художники не хотят осваивать, к сожалению, сайты, переводить их, так как в основном это англоязычные площадки. Это всё требует времени. Не 50 на 50 по времени занимает, конечно, но практически 60 на 40 или 70 на 30. Но продвижение – это часть работы. Можно сотрудничать и с физическими галереями. Но обычно они берут 50 процентов от стоимости работы. Но зато у тебя голова не болит ни за упаковку, ни за промоушен. Я пока выбрал для себя самый удобный вариант – интернет. И пока он нормально работает.

— Пробовал ли ты сотрудничать с воронежскими галереями?

— Я к воронежским галереям и на метр не приближался. Я интуитивно считаю, что Воронеж пока не готов к коммерческим отношениям с художниками. Нет здесь рынка, конкуренции, оценки искусства, кураторской работы, арт-маркетинга. Нужно подогревать коммерческий интерес к современному искусству. Существует галерея Х.Л.А.М, но опять же она возит своих художников в Москву и Петербург на ярмарки современного искусства и другие проекты. Я думаю, что это нормальная история регионального города. Вряд ли в соседних городах лучше ситуация. В Воронеже ещё ого-ого, тот же Платоновский фестиваль проходит. Так что у нас ещё живая культурная жизнь.

Я не понимаю нытья некоторых художников: «Вот у нас ничего не продаётся». Ну ты же не продаешь свою работу, она и не продается. Можно флешмоб придумать, можно просто в город выйти, в лесу какой-то маркет организовать. Нужно пробовать, чтобы понять, как это работает. Всё равно личностный фактор срабатывает в первую очередь. Например, полгода назад Миша Гудвин и Ян Посадский без какой-либо поддержки начали историю с мастерской «Дай пять». И сколько уже интересных выставок там прошло.

— К тебе довольно часто обращаются за советами по продажам через интернет. Не было у тебя мыслей сделать курс на эту тему?

— У меня стопками лежит видеоматериал и по работе со стоками, и про упаковку картин, но у меня просто нет времени его монтировать. У меня даже и в коммерческом смысле есть намётки, чтобы сделать свой курс и выложить его за определенную денежку. То есть это будет такой полный цикл – от загрузки работ на сайты по продажам до транспортировке и вывода денег на электронные кошельки. Чтобы человек, который решил заморочиться с интернетом, понимал с чем он столкнется. Мне всему этому учиться пришлось на своём опыте. Когда у меня продалась первая работа на Artfinder, я писал русским художникам с этого ресурса и просил мне помочь, спрашивал, как они отправляют работы. Тогда я понял, сколько бюрократической волокиты с отправкой картин, какие справки нужны и прочее. Информации в русскоязычном интернете по этому поводу почти нет.

«Сейчас многие выставки нацелены на медийный эффект»

— Как проходит твой день художника?

— Начинается всё с будильника и отвоза детей в школу (у Игоря четверо детей). Потом какие-то бытовые и семейные дела. Приезжаю домой, а мастерская находится у меня дома, и продолжаю что-то незавершенное, или делаю эскизы. Я люблю делать списки идей и образов, которые в голове сидят. Этот период созревания идеи называю беременностью, когда идея вынашивается. Очень часто во снах или просто в голове что-то крутится, вертится. Какими-то вспышками вокруг сердцевины кручу формы, комбинации создания работ. Очень много смотрю в соцсетях, в Pinterest, на Behance. Просто много смотришь, смотришь и в определенный момент что-то своё возникает из этого визуального багажа. Есть какие-то вспышки, которые появляются на природе или в дороге, в путешествиях. Ты просто какой-то сюжет из наблюдений извлекаешь. Так было у меня с горным источников в Грузии в Степанцминде. Настолько мощнейшая там природа, горы, видишь эти вздыбленные к небу махины, это всё вибрирует, какое-то всё живое. Потом появилась картина «Источник». Это всё варится, как суп такой, потом из него надо как-то схватить образ, из которого рождается картина.

— Что тебя привлекает в работах других авторов и какие тенденции в искусстве не нравятся?

— Мне всегда в любом творчестве нравится вложение сил. И это видно сразу вообще в любой работе. Я не дискредитирую современные направления, может, непонятные для новичка в искусстве. Всё имеет место быть, главное, чтобы в это был вложен труд, эмоция, какое-то переживание, чтобы было понятно ради чего это все происходит. Если художник работает изо дня в день, это сразу видно. Зрелую хорошую работу всегда видно, даже если она простая. Даже если это…

— Кружочек, например.

— Да, но это должен быть такой кружочек, что ты смотришь на него и у тебя ноги ватные. Настолько круг этот должен быть мистическим. В этом срезе я и оцениваю в основном творчество. Есть вещи проходные какие-то более менее, разминочного плана. Видно, что художник в поиске. Это кухня, это невероятно интересно у многих художников. Но художник в какой-то момент должен выдавать что-то серьёзное, ради чего все это с ним происходит, какое-то откровение, какой-то вывод, какая-то веха промежуточная обязана быть. Сейчас многие современные выставки нацелены на тусовочный и медийный эффект. Это классно, но иногда сам продукт страдает весом и качеством, калибр становится мелким. Вот эта тенденция мне не очень нравится в искусстве. Все остальное – свобода и право художника, как обходиться с материалом.

Фото: из архива Игоря Щербакова, Ольга Гнездилова