Художник-постановщик ТЮЗа Мария Наумова: «Театр — вечная сессия»

Первым премьерным спектаклем нового сезона в Театре юного зрителя станет постановка «Шикарная свадьба», которую покажут 19 октября. Декорации и костюмы для нее разрабатала новый художник-постановщик ТЮЗа Мария Наумова. Девушка в этом году окончила Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства. Во время учебы проходила практику в Мариинском театре и Театре им. Ленсовета. В воронежском ТЮЗе Мария уже участвовала в работе над спектаклем «Чудики» по Василию Шукшину. В интервью «Умбра Медиа» художница рассказала, зачем ей пришлось рисовать лысую втулку, чем ее неприятно удивил режиссер Юрий Бутусов и что необычного воронежцы увидят в спектакле «Шикарная свадьба».

«На театрального художника поступила со второй попытки»

— В театре ты начала работать еще во время учебы в воронежском художественном училище. Как это произошло?

— На третьем курсе в училище у нас была практика и по распределению меня направили в театр оперы и балета. И так меня увлекла там работа, что я два года была в театре на полставки художником-декоратором, делала мягкие декорации. Я решила получить образование театрального художника. В нашей стране это можно сделать только в Москве и Петербурге. Меня больше заинтересовала Санкт-Петербургская Государственная Академия Театрального искусства. К счастью, родители меня поддержали.

— Сложно было поступить в академию?

— Да, у меня получилось только со второго раза. Перед самими экзаменами нужно пройти отборочный этап у преподавателей, сделав творческие задания. Потом начинаются экзамены, в том числе и по общеобразовательным предметам — русский язык и литература. Когда я первый раз поступала, достаточно играючи прошла отборочный этап, а потом завалилась на первых экзаменах. У меня был шок, я выкинула все свои работы, которые были сделаны за подготовительный период. Я не хотела себя связывать с художественной профессией. Потом поняв, что ничего кроме я не, поступила на заочное отделение в педуниверситет и уехала в Петербург на год на подготовительные курсы. На второй год уже было проще поступить, потому что я уже понимала, что требуется. Например, в Воронеже в академическом образовании все пишут маслом. В Петербурге — темперой, это более стилизованный материал. Конечно, был стресс, потому что пришлось переучиваться: темпера ложится как гуашь, высыхает как масло.

—  Какие творческие задания вам давали на подготовительных курсах?

— Чаще всего просят нарисовать костюмы для персонажей, например, какой-то из сказок Пушкина, нарисовать орнамент из геометрических фигур. Во второй год моего поступления одно задание было очень необычным: за пять часов изобразить витрины магазинов на слова, которые мы вытягивали из шапки. И там были такие варианты: «стеклянный огурец», «обручальный запорожец». Мне досталась «лысая втулка». Для меня сначала было вообще непонятно, что такое втулка. Оказалось, что это просто небольшая вытянутая трубочка. И она, действительно, лысая, то есть гладкая. Я не придумала ничего лучшего, как сделать витрину чайного магазина, а втулка стала хоботом слона.

— Расскажи, как проходил процесс обучения?

— Учеба длилась четыре года. Система образования такая, что студенты все время заняты. Не знаю даже, как мы первый год пережили, потому что часто приходилось спать по 3-4 часа в сутки. В академии с 9 утра до 14.30 были общеобразовательные предметы. Потом к 15.30 студенты должны были поехать в театр, за которым они закреплены. Я была в Мариинском театре, работала с профессионалами в цехе декораций, занималась живописных задников. Мне запомнилось, как на первом курсе для Олимпиады в Сочи мы выкладывали стразами пачки для костюмов жар-птицы. Плюс два дня в неделю — в среду и воскресенье весь курс приходил в театр, чаще всего это был театр им. Ленсовета, и смотрели монтаж декораций. После спектакля мы оставались наблюдать за демонтажом этих декораций. Процесс заканчивался примерно к часу ночи, а утром снова на пары.

— Чем тебя так театр увлек, что ты не разочаровал в профессии художника-постановщика и, несмотря на первое неудачное поступление, не бросила свою мечту?

— Увлек не монотонностью работы. Я очень довольна, что мое образование и моя работа совпали. У меня нет такого, что я не хочу идти в театр. Я рада, что мне не надо сидеть на одном месте, а нужно решать кучу задач. Даже если выпускаешь один спектакль, в нем есть жесткие декорации, бутафория, мягкие декорации. Плюс я очень люблю историю. А чтобы работать театральным художником, нужно ее знать. И это классно, что помимо того, что занимаешься разными делами, еще и продолжаешь саморазвиваться.

«Люблю русскую тему в театре»

— Почему ты после учебы решила вернуться в Воронеж?

—  У меня было предложение о работе в Петербурге, но я не хотела в этом городе оставаться. Мне тяжело дается его климат. На последнем курсе у нас была преддипломная практика, которая длится три месяца. Академия предлагала поехать в Новосибирск, Пермь и Грузию. Ни одно из этих направлений меня не привлекло. Я написала воронежским режиссерам Михаилу Бычкову и Вадиму Кривошееву. В Камерном нет своих цехов, а мне нужно обязательно работать в том числе и с производством декораций. Мы договорились с Вадимом Кривошеевым поставить спектакль «Чудики» по Василию Шукшину. А после практики он мне предложил место в ТЮЗ художником-постановщиком. Для меня это удача! Так забавно получилось, мой первый поход в театр был именно в ТЮЗ на «Капитанскую дочку», где Петрушу Гринева играл Вадим Кривошеев. А сейчас мы работаем вместе.

— Ты сразу с режиссером Вадимом Кривошеевым нашла общий язык?

— Сразу, и это здорово. Не всегда так бывает. Во время практики в Театре им. Ленсовета я попала на работу над спектаклем «Город. Женитьба. Гоголь» Юрия Бутусова. Это был какой-то ад. Очень трудно с режиссером было найти взаимопонимание. С тем, кто не может объяснить, вообще сложно работать. В спектакле идет снег, режиссер захотел, чтобы снег сыпался в течение 4,5 часов, пока длится спектакль. Бутусов сам придумал эскиз снежинки. И весь театр нарезал из кальки эти снежинки. Резали артисты, бутафоры, художники — резали все. Когда на репетиции посыпался этот снег, он сказал, что не заинтересован и ему не нравится.

— Твой первый спектакль в ТЮЗе – это «Чудики» по Шукшину. С чего началась работа над ним?

— У Вадима Леонидовича уже есть этот спектакль в Волгограде в молодежном театре. Однако он, как любой режиссер, хочет видеть, как спектакль развивается, поэтому решил поставить «Чудиков» в Воронеже, но, не опираясь на прошлый опыт. В постановке мне хотелось создать такую русскую пустующую деревню с покатыми крышами. Конечно, это была проблема для артистов ходить по этим крышам. Есть сцена, где главный герой несет девушку на руках по самому высокому спуску, это до сих пор вызывает во мне дрожь, несмотря на то, что доски сделаны по ширине ступни, нога ни при каких условиях не может провалиться.

—  Раскрой секрет, из чего вы делали крыши? Уж очень они похожи на настоящие.

—  Конечно, это не шифер. Мы должны думать о работниках сцены. Если бы мы туда шифер приделали, декорации было бы невозможно возить на гастроли и переносить. Крыши сделаны с помощью досок и ткани. Я старалась все декорации сделать максимально работающими.

— Невозможно не обратить внимания на костюмы героев. Как складывались образы персонажей?

— В костюмах я сделала упор на русское, очень люблю национальное искусство. Я старалась подбирать рисунки на ткани под старину. На актрисах платья разных цветов, но узор у всех одинаковый. Да и используется три основных цвета, потому что ничего особого после войны в советских деревнях не было. Костюмы мы отдали актерам, чтобы они их немного поносили и ушел эффект новизны. Но артисты побоялись выносить их из театра, ходили в них на работе. Если ткань старить специально, то получиться все равно неестественно. В русских деревнях очень красиво не бывает, поэтому этот эффект нужно было передать и в одежде.

«По утрам, как врач, делаю обход цехов»

— Сколько человек в ТЮЗе занимаются декорациями?

— Порядка 13 человек занимаются непосредственно выполнением и оформлением спектакля. Они меня еще ни разу не подводили. Если это маленький спектакль в одном составе, то такого количества работников достаточно. А скоро нас ждет новогодний спектакль «Конек-горбунок», в котором будет задействовано два состава, то есть 40 человек. А это значит, что костюмы нужно шить для каждого актера. Четырем швеям это сложно. Многие сотрудники выходят и в выходные работают. Конечно, переработки им дополнительно оплачиваются. Мне кажется, люди, приходя в театр, не представляют, сколько нужно делать художнику. Нужно продумывать не только декорации, но и каждую мелочь: какие обертки у конфет в реквизите на сцене, какая обувь у артистов, какой маникюр и прически и даже нижнее бельё. Сейчас, например, я не разрешаю актрисам стричься. В следующем году к 55-летию театра у нас будет большой многолюдный спектакль, и девочки отпускают волосы для причесок.

—  Как ты планируешь свою работу, чтобы ничего не забыть?

—  Я вижу все репетиции от начала читок. Учитываю какие-то идеи артистов, у которых свое видение роли. Составляю предварительный список реквизита. Начинается подбор. Работа никогда не останавливается. Я как врач с утра делаю обход, только обхожу не палаты, а цеха. Эскизы эскизами, но много переделывается по ходу работу. Например, в спектакле «Шикарная свадьба» мне захотелось, чтобы у шафера были штаны в малиновую полоску. Но такой ткани нигде не было. Купила однотонную ткань, отдала бутафорам, они рисовали на ткани тоненькие полосочки, проглаживали, в химчистке закрепляли, потом только отдали в пошивку.

— В театре у тебя огромный объем работы. Успеваешь ли ты еще чем-то заниматься?

— У меня куча дел. В театре я работаю на полной должности. Я пришла в обновленный коллектив и сейчас привожу работу к общему знаменателю, чтобы всем было проще. Многие сотрудники старше меня. Но вежливость города берет, я никогда не устраиваю сцен. Помимо театра я занимаюсь проектом «Наше кино» — это летняя детская киношкола. Успеваю ходить на тренировки в спортзале и на танцы. Если есть время, то стараюсь вместе с артистами ходить на их занятия по вокалу, хореографии. Есть у меня еще не очень большие проекты – веду мастер-классы в детских художественных студиях, делаю рекламные графические заказы.

«В Воронеже ТЮЗ воспринимают как детский театр»

— Какими качествами характера, на твой взгляд, должен обладать театральный художник?

— Коммуникация, требовательность, организованность и понимание. И ты должен быть уверен в том, что ты делаешь. Кто-то будет говорить, что это хорошо, кто-то критиковать, но тебе должно нравиться то, что ты делаешь. Иначе тебя могут заклевать.

— Каждая профессия накладывает на человека определенный отпечаток. Как у тебя проявляется профдеформация?

— Недавно я смотрела в Камерном спектакль «Игроки». Иногда я пропускала диалоги, а наблюдала за декорациями. Я очень люблю работы театрального художника Эмиля Капелюша. И во время спектакля я отвлекалась на то, как в декорациях устроены задвижки, засовы, как все работает. В спектакле должно быть все по Чехову — если ружье висит, оно выстрелит, то есть каждая деталь в декорациях должна работать. И пока у меня в этом плане не хватает немножко опыта. Я что-то придумаю, а это сразу не заработало, и нужно срочно переделывать. Театр как вечная сессия – все в последний момент надо делать.

—  До премьеры комедии «Шикарная свадьба» по Ричарду Хоудону остаются считанные дни. Чем эта постановка особенна для ТЮЗа?

— В Воронеже ТЮЗ у многих почему-то ассоциируется чуть ли не с кукольным театром, что здесь все спектакли для детей. В репертуаре много спектаклей 16+. А «Шикарная свадьба» станет первой постановкой для зрителей старше 18 лет. Это легкомысленная комедия положений, где люди, попадают в дурацкую ситуацию из-за того, что они перебрали с алкоголем накануне свадьбы. Этот спектакль сделан не по классическим канонам и он предназначен для того, чтобы отдохнуть в театре, не задумываясь над какими-то параллелями. Мы же все-таки театр юного зрителя, то есть не только для детей, но и для студентов и работающей молодежи.

— В каком стиле будут декорации в «Шикарной свадьбе»?

— Зрители увидят оформление в стиле лофт. Будет много бутафории, сделанной под старину. Декорации сделаны таким образом, что каждая комната похожа на книгу, потому что каждая душа человека как книга: для кого-то открытая, для кого-то закрытая. И, конечно, я оторвалась в подборе костюмов, особенно придумывая свадебное платье. Изучила практически все свадебные тенденции. Платье получилось очень необычным.

— Маша, есть спектакль, для которого ты мечтаешь сделать декорации и костюмы?

— Да, я надеюсь, что когда-нибудь я поработаю над «Евгением Онегиным». Я уже представляю, как это должно выглядеть, как это будет трогательно. Это очень остроумное произведение. К сожалению, в школах его отвратительно преподают. Сначала я его ненавидела, но в академии в Петербурге преподаватели перевернули для меня мир в русской литературе. В «Евгении Онегине» столько иронии и сарказма. Я уже представляю, как бы выглядел этот спектакль, у меня даже выдуманная музыка уже звучит в голове.