Илья Глазунов и его «достоевские страсти». Памяти художника

Несколько дней назад, 9 июля, ушел из жизни русский художник Илья Глазунов. В своем творчестве он брался и за лирические, интимные темы, и за масштабные, судьбоносные для страны и эпохи. Вспоминаем одну из его самых острых серий, посвященную произведениям Федора Достоевского. Петербург на этих картинах — город мятущейся души и сломленных судеб. Именно здесь и писатель, и художник создали свои шедевры.

Илья Сергеевич Глазунов родился 10 июня 1930 года в Ленинграде. Этот город стал для будущего большого художника не просто малой родиной, но и самым большим вдохновением, и самой огромной болью. В блокаде 12-летний Илья потерял всю семью — отца, мать, бабушку, тетю… Мальчика по Дороге жизни увезли в эвакуацию, но уже в 1944 году он вновь ступил на улицы Ленинграда.

Глазунов поступил в художественную школу, потом — в Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Репина, мастерскую Бориса Иогансона. Уже в 26 лет молодой художник открыл первую персональную выставку. Поводом для нее послужил Гран-при за портрет чехословацкого журналиста Юлиуса Фучика, полученный Глазуновым на Всемирной выставке молодежи и студентов в Праге. Тогда одна из журналисток написала: «Главное для художника — углубленный психологизм, умение разгадать внутренний мир человека, выразить его духовную жизнь». Уже в юности Глазунову удалось уловить эти тонкие материи в образе великого коммуниста и журналиста, и в каждом следующем его портрете у героя неизменно «говорящие глаза».

Творчество Глазунова исследователи условно разделяют на несколько циклов: «История России», «Городской», «Портреты» и литературные иллюстрации к произведениям Н. Некрасова, Н. Лескова, А. Блока, А. Островского, М. Лермонтова, Ф. Достоевского… Именно с именем последнего писателя связаны одни из самых ярких работ художника.

Художник как никто другой смог проникнуть в мир мыслеобразов писателя. Глазунов признавался: «…мне хотелось, в отличие от обычно понимаемого слова «иллюстрация», трансформировать мир идей Достоевского, создать людей-идееносцев». В своих полотнах Илья Сергеевич пытался передать мир писателя — «борьбу света и мрака».

Иллюстрации Глазунова сочетают в себе тонкое обаяние XIX столетия, эпохи самого Достоевского, и отзвуки блокады, которая навсегда изменила душу художника. Глаза Неточки Незвановой на картине «Смерть матери» — это и глаза страдающего блокадного ребенка тоже, ибо ни в одну эпоху «мир познания» не стоил той самой «слезинки ребенка»…

Глаза — одна из самых сильных черт на портретах Глазунова. На портрете князя Мышкина 1956 года, который Илья Сергеевич написал сам, будучи юным и окрыленным художником, они светятся тихой добротой. На губах персонажа притаилась скромная улыбка, все лицо князя напитано кротостью и смирением. Мышкин только-только приехал в Петербург — Глазунов только-только вступил в мир большого искусства. Через десять лет Глазунов напишет совсем другой портрет: Мышкин выпал на улицу из дома Рогожина, узнав о гибели Настасьи Филипповны. Взгляд огромных глаз князя недвижим, брови изломлены. Кажется, будто герой заморожен, раздавлен ужасной новостью. Он не сошел с ума — он разочарован, уничтожен, убит.

Похожую эволюцию персонажа Глазунов показывает в трех портретах Раскольникова. На первом романтическом портрете Родион показан в городе, еще «среди людей», еще «живым». Пока он «замечательно хорош собою», как писал Достоевский, но уже оторван от окружающих (они почти теряются на заднем плане) и погружен в свои страшные думы — об этом говорят полуприкрытые глаза.
На втором портрете лоб Раскольникова пересекает страшная морщина. Он преодолел тридцать роковых ступеней, виднеющихся сзади, и ощупывает подвешенный за пазухой топорик. Родион больше не прекрасный романтический герой, он стал преступником до своего страшного взмаха топором, он уже «не старушонку убил, а себя убил».

Третья картина демонстрирует нам это со всей очевидностью. От Раскольникова остался бесплотный дух, томящийся в каморке-гробу. Глазунов умышленно отбрасывает детали, оставляет своего героя почти непрописанным, едва намеченным. Раскольников начал избывать свое страшное, инфернальное наказание.

Кажущаяся небрежность некоторых иллюстраций Глазунова, конечно, неизменно работает на его основной замысел. Парой штрихов художник рождает на свет трагический образ страдающей роковой женщины Настасьи Филипповны. Нарочито непропорциональным кажется ледяное лицо Ставрогина из «Бесов», в котором, стоит лишь вглядеться получше, читается подступающее сумасшествие, недобрая решимость, убийственный холод. Впечатление усиливает искаженный левый глаз, где, кажется, бьется злая жилка.

Говорят, Глазунов дни и ночи бродил по Петербургу, пытаясь проникнуться его духом, рассказать о городе так, как когда-то рассказал Достоевский, создав свой «петербургский текст» русской литературы. Город неизменно присутствует на каждой иллюстрации: где-то — давит героев своей громадой, удушающими оттенками, суровым безразличием; где-то — становится нежно-прозрачным, весенним, туманным, романтичным. Таковы иллюстрации к повести «Белые ночи», где реальна лишь мечта, а не жизнь. Петербург здесь дышит надеждой, верой в любовь и… неизбежным одиночеством.

Одна из любимых женщин художника, Лариса Кадочникова, признавалась: «Глазунов поклонялся Достоевскому и хотел, чтобы его окружали и страсти по Достоевскому. На пределе человеческих возможностей. Только тогда он мог работать, это вдохновляло его». Возможно, именно болезненная страстность, особенный уровень восприятия жизни и помогли Глазунову создать свои шедевры.
Глазунов, конечно, создал портреты и самого Достоевского. Писатель, в какой бы точке Петербурга он ни находился, всегда обращен в себя. Неизменно на его лице виден отпечаток дум обо всех «униженных и оскорбленных» мира сего.

Глазунов уникален тем, что в своих полотнах сумел объединить реализм с романтизмом, жизнеподобие с иносказанием. На его картинах, как и в произведениях Достоевского, «дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей». И, тем не менее, художник, вслед за писателем, всегда дает нам надежду: как бы ни была страшна и кровопролитна эта битва, жива надежда на свет. Художник развивает тему «всемирной отзывчивости» и снова и снова убеждает нас: все же человек создан по образу и подобию Божьему.

В течение своей жизни Илья Сергеевич Глазунов написал картины по всем важнейшим произведениям Достоевского, создав не просто иллюстрации, а настоящие шедевры. Петербурговед Николай Анциферов один из первых заметил, что им «место в музее».

Сегодня ни у кого нет сомнения, что почти каждое полотно великого художника достойно занимать высокое место. Глазунов всегда оставался одним из самых признанных художников России. Он был полным кавалером ордена «За заслуги перед Отечеством», получил золотую медаль ЮНЕСКО «за выдающийся вклад в мировую культуру», был действительным членом Российской академии художеств, основателем и ректором Российской академии живописи, ваяния и зодчества И. С. Глазунова и т. д. И лучшее, что мы можем сделать в память об этом великом человеке — сделать правильный выбор в борьбе «дьявола и Бога», которая ведется в нашем сердце.