Художник Сергей Ряполов: «У воронежского искусства нет общего лица»

Воронежский художник Сергей Ряполов несколько лет работает с темой природы, выставляется в Воронеже и в Москве. Он окончил факультет философии и психологии ВГУ, а художником стал под впечатлением от выставок современного искусства в галерее Х.Л.А.М. В Воронежском центре современного искусства 29 ноября пройдет творческая встреча, на которой Сергей вместе с художником Егором Астапченко расскажет об их совместных проектах и перфомансе в поле в Хохольском районе. Корреспондент «Умбра Медиа» Ольга Козлова поговорила с Сергеем Ряполовым о том, почему сейчас в искусстве актуальна тема природного, зачем делать выставки в лесу и полях и работе с известным куратором, ответственным за русский павильон на Венецианской биеннале, Виктором Мизиано.

Как стал художником

«Первые выставки делал в лесу»

— Сергей, какие события в твоей жизни подтолкнули тебя заняться искусством?

— Я как-то с детства интересовался всем необычным в культуре, читал современную литературу, слушал экспериментальную музыку. А когда в Воронеже открылась галерея Х.Л.А.М., я начал часто ходить туда на выставки. Помню, первыми я увидел работы художников Михаила Лезина из Тольятти и Александра Верёвкина из Самары (в 2008 году в Х.Л.А.М.е была их выставка на тему беспредметного искусства). Потом открылся Воронежский центр современного искусства. Меня так увлекло современное искусство, что и самому захотелось попробовать сделать какие-то работы. И с 2009 года я начал делать какие-то совсем андеграундные выставки в лесу, в заброшенных зданиях. Потом появилась возможность показать свои работы в Х.Л.А.М.е. Первая выставка называлась «Вне поля зрения». Сейчас я смотрю на фотографии с тех выставок с долей смущения, поскольку как сами работы, так и экспозиция, мягко говоря, были далеки от идеала. Потом мы с воронежским художником Евгенией Ножкиной сделали совместный проект. Мы сами нашли помещение, придумали экспозицию, смонтировали выставку, нарисовали афишу и так далее. Наша активность вдруг стала заметной. Нам написал художник и куратор Арсений Жиляев, похвалил за смелость и предложил сделать выставку в Москве.

— Ты сразу определился, что будешь работать с темой природы?

– Тему природного я избрал как средство выражения своих идей. Я пытаюсь в своем творчестве говорить об очень интимных для меня вещах. Они связаны с моей самоидентификацией как личности. Это некое противостояние современности с ее унификацией и глобализацией. Современность пытается все превратить в кашицу, перемешать, а для меня важно видеть индивидуальные образы – я хочу, приезжая в другой город, видеть его индивидуальность. Я хочу знакомиться с человеком из другой страны и видеть его как представителя своей культуры и понимать, что отличает его от меня. И через это отличие лучше понять себя. А через обращение к природе, ландшафту, местности я говорю о формировании личности, о том, что принято называть корнями, поэтому меня сразу увлекла эта тема. Когда я только начинал ею заниматься, она была не актуальна. Некоторые более опытные коллеги по художественному цеху советовали мне даже обратить внимание на что-нибудь более социальное. А сейчас, спустя шесть-семь лет, тема природного считается одной из самых модных в современном искусстве. Сейчас я понимаю, что абсолютно правильным решением было тогда продолжать заниматься тем, чем мне хочется. Так что, художнику еще необходима твердость и вера в правильность того, что он делает.

Про учебу

«Пишу диссертацию о смерти»

— Ты пример художника без профильного образования. На твой взгляд, насколько оно важно?

– К сожалению, я не оканчивал никаких учебных заведений, связанных с художественной деятельностью. Если бы оно было, то меня бы это избавило от ряда сложностей, связанных с технической стороной вопроса. Поскольку я не понимаю, как некоторые вещи сделать технически лучше. Я обучался сам и учился у своих старших и более опытных товарищей-художников. Мне кажется, что художнику, конечно, нужно образование, но я не очень сильно переживаю, что у меня его нет. Даже если человек не имеет художественного образования, ему путь в искусство не закрыт. Часто у художников, обладающих академическими знаниями, есть проблема: они не пробуют экспериментировать, а используют только то, что получили во время учёбы. У меня с этим проблем не было. Я изначально в творчестве отталкивался от философии и литературы.

— Кроме художественной деятельности ты занимаешься еще и научной. О чем твоя кандидатская диссертация?

– О смерти. Последние несколько лет я занимаюсь русской философией, для которой характерно рассмотрение смерти как этической проблемы. Смерть – это наивысшее проявление зла в мире, а зло – этическая категория. Я пишу о смерти в философском творчестве Петра Авсенева. Он воронежец, жил в первой половине XIX века, был выпускником воронежской семинарии. После Воронежа он уехал в Киев учиться в духовной академии, а последние годы жизни провел в Риме. Довольно любопытный философ, почти неизвестный сейчас. Когда я приезжаю на конференции по русской философии на значимые форумы, оказывается, из моих коллег почти никто о нем не слышал. Поэтому это мое небольшое открытие. В Воронеже уже сформировалась философская школа, которую условно называют Воронежской школой этики. Ее наиболее яркий современный представитель – философ, литератор, мой учитель Владимир Варава. У него есть известная работа «Этика неприятия смерти». Поэтому у нас в Воронеже уже выстраивается целая традиция философского осмысления смерти.

— Свой недавний перфоманс «В полях» вы с Егором Астапченко устроили в области Удалось собрать зрителей, чтобы рано утром поехать на неизвестную никому ж/д станцию в Хохольском районе?

– Зрители были, но немного. Но мы с Егором изначально отдавали себе отчет, что в 8 утра в воскресенье вряд ли соберется много желающих отправиться на электричке в неизвестном направлении. В этой акции, скорее, был важнее сам процесс для нас. Мы очень хорошо съездили – побывали в полях, укутанных первым снегом.

О проектах в Москве и Воронеже

«Не ожидал, что меня пригласят в Государственный центр современного искусства»

— Расскажи, как началась ваша совместная работа с московским художником Иваном Новиковым?

–Я сам ему предложил поработать вместе. В течение полугода мы сотрудничали, я многому у него научился. А познакомились мы с Иваном в Москве на круглом столе в Государственном центре современного искусства (ГЦСИ). Меня пригласил приехать Виктор Мизиано – наверное, наиболее известный за пределами России куратор современного искусства (главный редактор «Художественного журнала», трижды ответственный за русский павильон на Венецианской биеннале). Он уже второй год занимается проектом «Удел человеческий». И когда он открывал этот проект, то сделал в ГЦСИ круглый стол. Для меня это было радостной неожиданностью, что он меня тоже пригласил. Согласись, что немного странно, что такая крупная институция, как ГЦСИ, и такой известный куратор, как Мизиано, обратили на меня внимание. Круглый стол был посвящен теме обращения художников к природе. Видимо, Мизиано меня порекомендовали как художника, работающего с этой темой. Меня тогда поразило, что и Иван, и я рассматриваем один и тот же вопрос – тему природного с противоположных ракурсов. То, что говорил он, мне показалось крайне непонятным, я никак не мог принять его позицию. Но Иван оказался очень дружелюбным, открытым человеком. Я подумал, что мы можем поработать вместе, поскольку это неизбежно привело бы к столкновению наших точек зрения и в результате родило бы нечто неожиданное. Для меня это стало шансом сделать что-то, что один я бы никогда не стал делать. Тем более Иван был тесно связан с Центром «Красный» в Москве, с которым я тоже хотел взаимодействовать. И вот целых полгода мы с Иваном и еще Егором Астапченко делали совместный проект «Близкое далекое». При этом в работе над проектом мы изначально отталкивались каждый от своей позиции, но в результате нам удалось найти нечто объединяющее. И в мае этого года в Центре «Красный» мы его продемонстрировали.

— Расскажи подробнее, что это был за проект?

– Однажды мы с Егором просто разговаривали на тему воронежских пейзажей и пришли к тому, что нам обоим кажутся жутко красивыми воронежские поля, равнина, и, действительно, почему бы не поработать с этой темой, не попробовать это художественно запечатлеть? И мы начали делать такой проект, посвященный, условно говоря, воронежским далям. Но первое время работали над ним как-то неспешно. А вот с начала этого года подключился Иван Новиков, и все мы начали смотреть на все это под неожиданным углом, с трех совершенно разных точек зрения, противоположных позиций, поэтому результат получился неожиданным, чему мы остались крайне довольны.

— А вообще работа над какими проектами тебя особенно сильно увлекала?

– У меня был проект, который я показывал в течение года несколько раз – и каждый раз немного его изменял. Сперва я его показал в Воронеже, назвав иронично «Вершки и корешки», потому что за месяц до этого в Москве открылась выставка, на которой я показывал корни, а в экспозицию моей воронежской выставки были включены ветви деревьев. Мне вспомнилось название этой сказки и показалось, что будет довольно иронично так назвать экспозицию. Потом мы начали работать вместе с Иваном Исаевым – на тот момент он был куратором проекта «Старт» на Винзаводе, он много работал с молодым искусством, искал новые имена. Он заинтересовался моим творчеством. Мы с ним встретились, пообщались и сделали в сентябре 2015 года выставку на основе моего проекта «Вершки и корешки» в Москве в кураторской мастерской «Треугольник». А итогом всего года работы над этим проектом стала экспозиция «Ноябрь» в ВЦСИ в ноябре прошлого года.

— Нужны ли миру художники, когда есть интернет-программы, фильтры, приложения, которые могут сделать красивую картинку?

– Какое-то время назад я практически отказался от цифровых технологий в творчестве, и сейчас, когда я делаю фотографии, то стараюсь снимать только на пленку. Пленка мне кажется более человечной. И даже визуально цифровая и аналоговая фотографии отличаются. Мне даже эстетически не нравится то, что сделано с помощью цифровых технологий. Так что не знаю, как интернет-программы, фильтры и приложения могут сместить настоящее искусство.

Об особенностях воронежского современного искусства

«Сколько художников в Воронеже, столько же и направлений»

— Что, на твой взгляд, отличает воронежское современное искусство?

– Воронеж любопытен тем, что, сколько здесь художников, столько и направлений. У воронежского искусства нет общего лица, никто не двигается здесь в одном направлении. Возьмите любого художника – его работы будут не похожи на работы всех остальных. В Краснодаре, например, ситуация диаметрально противоположная. Краснодарская волна, которая образовалась вокруг группировки «ЗИП», имеет яркое лицо – общий вектор, который задали художники группировки. И все краснодарцы, мне кажется, двигаются преимущественно в этом направлении. В Воронеже такого нет. Мои работы не похожи на работы Евгении Ножкиной, ее работы не похожи на работы Егора Астапченко или Кирилла Гаршина. Недавно я был на выставке Марины Демченко и Алины Закурдаевой, созданной по мотивам детской игры в секретики, мне очень понравилось. По-моему, они делают то, что еще никто в Воронеже не делал.

— Есть ли в Воронеже такие форумы, фестивали, конкурсы, которые дадут ощутимый плюс к портфолио? И что ты думаешь насчет первого форума молодых художников «Форма – Т»?

– Я никогда не участвовал ни в каких конкурсах. Считаю, что это не может дать никаких плюсов, но, возможно, даст какой-то толчок к развитию. А «Форма-Т», на мой взгляд, это любопытная инициатива Союза художников: они захотели показать на своей площадке молодых творческих людей. Вот как раз для начинающих художников это могло бы быть важно, это бы дало некоторый выставочный опыт. Однако насчёт экспозиции работ форума у меня есть много вопросов. Мне показалась она странной. Хотя на 99% выставок в Воронеже, куда я прихожу, экспозиции мне кажутся неудачными. Я бы все снял и повесил по-другому. Но у каждого свои представления о том, как работы должны располагаться в пространстве. Я же не стал участвовать, потому что решил, что правильнее там показать малоизвестные имена, чтобы зрители на выставке не говорили «Опять одни и те же».

— Как думаешь, есть ли у «Коммуны» шанс стать арт-кластером, о создании которого в Воронеже так часто говорят?

– Да, мне нравится история, связанная с «Коммуной». У меня теплое отношение к этой газете, потому что там печатались значимые для Воронежа личности, и самому мне посчастливилось некоторое время поработать в «Коммуне», когда я писал в ее приложение «Воронежская неделя». И вот то, что бывшее здание приобретает свою вторую жизнь, связанную с самоорганизацией искусства – это мне очень нравится. Я бы и сам поработал с этим местом, организовал в одном из бывших цехов выставку. И мне нравится, что здание находится на проспекте Революции. Воронеж становится городом-исключением, когда на центральной улице на одной стороне расположен Центр современного искусства, а на другой – областной художественный музей, который время от времени показывает и творчество современных художников. И еще есть Книжный клуб «Петровский», который связан и с литературой, и с живописью. В России мало городов, которые могут похвастаться наличием на центральной улице такого количества арт-площадок.

О заработке

«На заказ никогда не рисовал»

— Зарабатываешь ли ты своими художественными работами?

– Бывало, что коллекционеры приобретали мои работы. Я и не рисовал никогда на заказ. Бывало, что мне платили гонорары за участие в каких-то событиях, например, ГЦСИ заплатил гонорар за участие в их дискуссии. Это не стабильный доход. Да и в Воронеже я могу по пальцам одной руки перечислить тех художников, кто не работает где-то еще. Я работаю преподавателем в ВГУ.

— То есть перед тобой никогда не стоял моральный выбор между художественной работой и деньгами?

– Нет. Я скорее представляю выбор – участвовать в какой-то выставке или нет. Например, будет интересная площадка, но сама выставка – плохой. Пока такой дилеммы не было, но я ее представляю. И вот не знаю, как бы я ее решил.

— Что бы ты посоветовал начинающим художникам, как им заявить о себе?

– Когда я только начинал работать с современным искусством, мне казалось, что в Воронеже трудно организовать свою выставку, непросто попасть в художественное сообщество. Но выход простой – надо работать с тем, что есть. Сделай выставку в лесу: развесь работы на деревьях, пусть придут пять зрителей, выпейте с ними чай из термоса. Потом организуй еще одну выставку и еще. Так или иначе, кто-то выложит фотографии в интернете, и, возможно, на тебя обратят внимание. Начинающие художники часто опускают руки на первых шагах. Они приходят в галерею и говорят: «Мы хотим сделать выставку», – им начинают задавать вопросы, критиковать их работы, говорить, что надо еще поработать. Художники отчаиваются: «Так сложно попасть в эту среду, никто не хочет видеть наше искусство. Эти снобы-художники ввели какую-то монополию!». Мне и самому сначала так казалось. Однако если не хочет галерея Х.Л.А.М. делать твою выставку, сделай ее у себя в квартире, или в поле.

— Над чем ты сейчас работаешь?

– Еще с прошлого года не дает покоя идея сделать выставку, которая будет посвящена не только природе, но и человеку, связанным с человеком местам, даже местам в городе. И одновременно я разрабатываю идею создать живописные работы, потому что я уже давно не занимался живописью. Когда-то давно это носило подражательный характер, а сейчас я понял, что могу сделать что-то личное и самобытное.

Встреча с Сергеем Ряполовым и Егором Астапченко пройдёт 29 ноября в Воронежском центре современного искусства в 18.00. Вход свободный.