Художник-гример театра «Et Сetera»: «Грим – один из видов современного искусства, который не все могут принять»

Стройная девушка стоит перед хорошо освещенным зеркалом. Рядом с ней – пожилой мужчина. Они оба увлеченно разглядывают его отражение в поисках малейших недочетов выполненной работы – портретного грима. Еще час назад мужчина был молодой девчонкой, которая согласилась стать моделью для контрольной работы студентки-гримера. Вдруг в зеркале отражается еще одно лицо – с другой стороны старика появляется женщина с черным каре и пристальным оценивающим взглядом – преподаватель по гриму. Она тактично указывает на небольшие ошибки, объясняет, как их исправить, но, в целом, хвалит. Студентка внимательно слушает и исправляет все недочеты. Такой спокойной, исполнительной и вдумчивой художник-гример московского театра «Et Cetera» Ольга Бобровская запомнилась корреспонденту портала «Умбра Медиа» Марии Кузнецовой, которая вместе с ней обучалась гриму на первых курсах Театрального художественно-технического колледжа №60. Спустя четыре года бывшие одногруппницы вспомнили студенческие годы, поговорили о работе в современном театре, доходах и профессиональной реализации гримера в России.

— Ты обучалась в колледже на протяжении четырех лет, получая полноценное средне-специальное образование. Оглядываясь назад, ты не жалеешь о потраченном времени, учитывая сколько сейчас в Москве есть ускоренных программ обучения гриму?

— Нет, я ни капли не жалею. Во-первых, это огромная база, которую не заменят никакие ускоренные курсы. Во-вторых, мы всю жизнь учимся, тем более в нашей профессии, когда постоянно что-то меняется, появляются новые технологии, тенденции. Поэтому на уже имеющуюся базу можно наслаивать новые знания и навыки. Тем более, это целая часть прекрасной студенческой жизни, где я познакомилась с чудесными людьми, с которыми общаюсь до сих пор. Я с любовью вспоминаю, сколько мы совершили походов в театры за это время с моей группой. Мы периодически работаем вместе бывшими одногруппниками. И это очень удобно, потому что наша группа – такая команда гримеров, к которой ты можешь обратиться за помощью, если тебе нужна еще одна пара профессиональных рук. Или мы можем поделиться друг с другом какой-то работой, каким-то проектом, на который у нас самих не хватает времени.

— Ты сейчас работаешь в крутом театре «Et Сetera», однако твой инстаграм забит фотографиями мейкапа и боди-арта. Почему ты игнорируешь театральные работы и не выставляешь их?

— Свой инстаграм я хотела нацелить на более коммерческую историю. Сначала в нем были только свадебные и вечерние образы, но постепенно стали прорываться и креативные. Почему-то рука не тянется выставлять театральные гримы. Может, это какое-то подсознательное чувство, что все должно оставаться в стенах театра, внутри рабочих моментов. Помню, когда мы были на практике в другом театре, нас пугали историями, что кто-то выкладывал фотографии в сеть и у них потом были проблемы. Наверное, в подкорке отложилось, что лучше ничего не выкладывать.

— А у тебя есть необходимость делать инстаграм коммерческим? Сколько в месяц зарабатывает театральный гример?

— Немного, к сожалению, зарабатывает, если это конечно не антрепризы. Под антрепризами я имею в виду спектакли с участием множества известных артистов, на которые будут валом идти люди, с которыми разъезжают обычно по стране. Я сама на них не работала, но по рассказам коллег понимаю, что платят неплохо. Во всех театрах по-разному. У нас зарплата состоит из оклада и суммы, которую платят за количество отработанных спектаклей, иногда бывают премии

— Сколько зарабатываешь ты? Насколько велика конкуренция на этом рынке?

— Около 40 тысяч, иногда больше иногда меньше. Все зависит от количества спектаклей и дополнительной работы. Основной заработок – это театр и коммерческие выезды к клиентам на свадьбы и другие торжества, фотосессии, и небольшие театральные проекты. Мне кажется, что работа с невестами, это неплохая ниша для заработка. И ценообразование на услуги свадебного визажиста-стилиста варьируются от самого минимума и до кругленькой суммы. Допустим, что мы берем с одной невесты 10 тысяч. Ну и дальше все зависит от количества невест в месяц. Конкуренция, конечно, возросла, потому что вся эта индустрия стала популярной. Появились блогеры, которые популяризируют макияж и грим. Появились такие телевизионные передачи, как «Один в один», «Точь в точь», где чествовали работу гримеров, которая по важности стояла на одном уровне с работой артистов. Я, например, до того как узнала о существовании Театрального художественно-технического колледжа тоже никогда не задумывалась о наличие такой профессии, как гример. Я знала, что хочу заниматься чем-то творческим и что очень бы хотела связать свою жизнь с театром. А кто у нас работает в театре? Правильно! Актеры и режиссеры, ну в крайнем случае билетеры и гардеробщики. А что там целая команда за сценой трудится, которых никто не видит, об этом сразу не задумываешься. Сейчас очень много визажистов, гримеров думаю чуть меньше, но я частенько слышу, что профессионалов всегда не хватает.

— Раньше ты трудилась в Театре Виктюка. Почему ты сменила место работы?

— Сменила театр по нескольким причинам: во-первых, меня не устраивала финансовая составляющая работы, во-вторых, мне не хватало театрально-семейной, любящей, домашней атмосферы, но это я поняла уже попав на нынешнее место работы. Сколько уже времени я тружусь тут, а до сих пор стою за кулисами, смотрю на игру этих людей и думаю про себя, как я их люблю и как счастлива, что работаю в этом месте.

— Зрители проводят в театре свой досуг. А как ты проводишь свободное от работы время? Посещаешь ли другие театры?

— В этом году я наконец-то добралась до занятия йогой, раньше на это не было времени из-за учебы, зимой катаюсь на лыжах, коньках, встала на сноуборд, дома читаю, смотрю фильмы или слушаю аудиокниги и одновременно делаю что-то еще. А еще пою, на радость соседям (смеется). У меня так редко получается выбраться в другие театры, к огромному сожалению. Я люблю Вахтанговский и театр Фоменко. По крайней мере, я бы очень хотела в ближайшее время туда выбраться. Особенно в Вахтанговский. Меня очень впечатлил хореографический спектакль «Анна Каренина». До сих пор помню эти ощущения какой-то небывалой энергии. Мне нравятся постановки Туминаса и Бутусова.

— Самое популярное шоу о гримерах в мире «Face Off» создано в США. Именно Штаты лидируют в индустрии спецэффектов и пластического грима. Не возникает ли у тебя желание в перспективе переметнуться на сторону конкурентов?

— У меня никогда не было стремления уехать за границу учиться или работать. Съездить посмотреть новые страны и города в качестве туриста, получить новые впечатления — это интересно, а оставлять родную страну желания не было.

— И все-таки, тебе интересно работать со сложным пластическим гримом? Насколько это востребовано в России, и какой из созданных тобой образов на данный момент заставляет тебя собой гордиться?

— Не знаю насчет гордиться. Надеюсь, такие работы меня еще ждут впереди. Конечно, мне было бы очень интересно поработать с серьезным пластическим гримом, но для этого хорошо было бы, так сказать, прокачать свои навыки в этой области, потому что это целый отдельный пласт гримерного искусства. Но не так давно я работала с фотографом Марией Ларсен над фотопроектом «Дориан Грей». Ее идея мне очень понравилась, это был интересный опыт и, по-моему, получилось здорово. Задача стояла из девушки сделать молодого Дориана, а потом его видоизмененную разлагающуюся сущность. Мало того, что нужно было сделать на женском лице мужское, так еще его и состарить. Для этого были использованы элементы пластического грима.

— Гримеров часто называют ремесленниками. Мне знакомы некоторые живописцы, оперирующие понятием «ремесло» как чем-то негативным и не имеющим отношение к искусству. Задевают ли тебя такие высказывания?

— Может, мы в каком-то смысле и ремесленники, но только в том, что мы работаем руками. Сейчас гримерное дело становится настолько популярным и значимым, что по праву должно называться именно проявлением искусства. Многие визажисты используют моделей не чтобы красиво разукрасить их личико, а как полотно для самовыражения, которое становится настоящим арт-объектом. Грим – это один из видов современного искусства, который не все могут принять.

— Как далеко может зайти реализация мастера гримерного дела и где сейчас находишься ты, если представить профессиональное развитие в виде шкалы от 1 до 10?

— Реализация может зайти далеко, вопрос в том, какого плана цели перед собой ставит гример. Кто-то работает в своем родном театре и ему этого достаточно, кто-то совмещает с различными проектами, съемками. Можно работать в кино и на телевидении, можно работать с невестами. Вариантов множество, и нет предела совершенству в развитии своих профессиональных качеств. Есть такой гример Денис Потеряев. Он занимается пластическим гримом, преподает, у него своя школа грима и бутафории, свой магазин с косметикой и материалами для грима. Он не только их продает, но и разрабатывает технологию изготовления, пытается усовершенствовать качества и свойства продуктов для грима – делает большое дело. Я думаю это замечательная и разносторонняя реализация. Сложно себя оценивать, я достаточно самокритична. Мне кажется на четыре. Все только впереди. Нельзя, мне кажется, поставить на одну планку гримера, разъезжающего по стране с мастер-классами, и человека, допустим, занимающегося, пластическим гримом в своей мастерской для каких-то супер проектов, если как профессионалы они одинаково хороши. Если за мерило взять количество денег, которые получит гример, то это тоже не всегда верно, я думаю. Бывают интересные проекты, за которые не платят. А бывают проекты, на которых ничего особенного от тебя не требуется, а платят хорошо. Короче все зависит от того получаешь ты удовольствие от своей работы или нет. Если да, то ты счастливый человек, а если за это еще и хорошо платят, то ты везунчик.

— Расскажи, как ты видишь профессиональное развитие гримера от ученика до мастера?

— В начале этого пути ученик, повторяя за своим учителем, осваивает приемы гримирования, позволяющие добиться нужного результата, еще не совсем осознавая какой конкретно должен быть результат. Просто пробует, ищет, копирует. Делает все медленно, добиваясь качества. С течением времени и практики рука набивается. Постепенно приходит скорость, которая соединяется с качеством выполняемой работы. Ну и наконец, исходя из имеющихся опыта, знаний и профессиональных навыков, может сам предложить режиссеру свое решение художественного образа, которое бы вписывалось в общую концепцию постановки или любого другого проекта. А уж как и куда этот человек со своим профессиональным багажом будет плыть в искусстве – это решать ему.

— Встречается ли в закулисье буллинг (травля)? И как, в целом, регулируются конфликты в театре?

— Наверное, как и в любом коллективе где-то встречается. Я с подсиживаниями не сталкивалась, наверное, они существуют там, где на кону большие деньги. У нас подобрались адекватные, порядочные люди. Мы стараемся жить в мире и добре. Все стараются с уважением относиться друг к другу, даже если есть какие-то антипатии. Насчет конфликтных ситуаций. Случается всякое, что-то артистам может не нравится, или у них просто плохое настроение, или просто спектакль плохо идет. И, конечно же, ты можешь попасть под горячую руку. У меня такое бывало, но насколько наши артисты вспыльчивы, настолько и отходчивы, всегда извиняются после этого, по крайней мере, когда это случалось со мной.

— Чем тебе самой больше нравится заниматься: боди-арт, мейк или все-таки театральный грим?

— Да я тебе даже не смогу тебе ответить на вопрос, чем мне больше нравится заниматься прической или макияжем! Мне нравится чередовать и совмещать! Хотя, если представить, что театра нет, а я каждый день делаю только макияжи, это было бы не так интересно. Ведь гримом я перевоплощаю одних и тех же артистов в совершенно разные образы. Сегодня актриса должна играть красавицу, завтра старуху, а послезавтра провинциальную тетку. Боди-артом в театре я не так часто занимаюсь, к сожалению. Если конечно не считать спектакль «Борис Годунов», где для роли призрака царевича Дмитрия, я каждый раз выкрашиваю мальчика с головы до ног белой краской и обливаю «кровью».

— Большинство публичных выступлений артистов происходит динамично. Случались ли казусы в профессиональной практике, связанные с твоими работами?

— У кого не случается косяков, рано или поздно что-то случится. Да, у нас во многих спектаклях есть быстрые переодевания за сценой, но чего-то крупного со мной не случалось. Такого, чтобы у актера прямо на сцене слетел парик, ус отклеился, слава богу не было. Был у меня один случай, он не связан с моей профессиональной деятельностью. Но мне за него было очень стыдно. Это было не в моем нынешнем театре, и я тогда была практиканткой. Я бродила перед спектаклем за кулисами, где был разложен бутафорский инвентарь. В том числе револьвер, который я решила рассмотреть поближе и, видимо, что-то нажала. В этот день я смотрела спектакль из зала. Когда злополучный револьвер оказался в руках актера, и он направил его на соперника, револьвер выстрелил раньше времени. В этот момент мне хотелось провалиться сквозь землю. Конечно же, артист мастерски все это обыграл и никто ничего не заметил, но мне было стыдно. С тех пор я стараюсь ничего не трогать от греха подальше.

-Расскажи про свой театр. Что представляет из себя гримерный цех, как ты взаимодействуешь с другими художниками и режиссером? Кто и насколько тебя творчески ограничивает?

— У нас нет разделения на мужскую и женскую стороны или на какие-то специализации, мы универсальны и работаем со всеми артистами. Работают у нас 6 гримеров. Максимов Николай Митрофанович – наш главный художник по гриму. Удивительный человек, заслуженный деятель искусств РФ, проработавший в театре более 60 лет. Начинал он еще во МХАТе, работал с великими актерами, затем перешел вместе с режиссером Александром Калягиным в «Et Cetera». Мария Максимова пошла по стопам отца и стала начальником нашего цеха. С режиссерами взаимодействует в основном либо наш начальник, либо главный художник по гриму. Они, контактируя с режиссером, выясняют общую концепцию, стилистику спектакля. Иногда режиссер точно знает, что хочет, иногда мы ему предлагаем свои варианты грима и причесок. Приведу в пример нашу последнюю премьеру «Декамерон» Александра Морфова. Он был в вечном творческом поиске. Грим менялся даже после предпремьерного показа на зрителя! Как-то раз он зашел к нам в цех, когда мы гримировали артистов и сказал, что хочет для них очень темный макияж. А на следующий день пришел художник-постановщик и сказал, что нужно актеру сделать шрам на пол лица. Так что вот такое участие проявляют режиссеры. Если грим утверждал приглашенный художник, то мы не можем сильно отклоняться от того, что было художественно им решено. Но это все условно. К примеру, художник решил, что у актрисы волосы должны быть собраны в строгую прическу. Мы не можем ее выпустить на сцену с распущенными кудрями, но какая конкретно это будет прическа (пучок или ракушка) никто уже всматриваться не будет, потому что они отвечают поставленной задаче. Если конечно художник не утвердил, что это должна быть именно ракушка и ничего больше. Если же грим разрабатывает наш начальник и мы даже принимаем в этом участие, то конечно мы можем как-то отклоняться от первоначального варианта, еще если артист не против. Существует основная схема грима или прически, а уже небольшие вариации и отступления, но на основе этой схемы допускаются. Что-то иногда со временем видоизменяется.
Меня контролирует моя совесть и актеры, которые если что скажут: «а вот у нас раньше было не так», ну и начальник. А бывают спектакли, на которых просто нужно сделать красивую прическу и макияж, поэтому можно хоть каждый спектакль придумывать что-то новое. Эскизы – это редкость теперь. Мы все больше через пробы работаем. Когда грим утвержден, мы фотографируем готовый образ. Это называется паспорт спектакля.

— Театр съедает у своих служителей прорву времени. Неудивительно, что большинство из них создают семьи внутри театра. Как ты считаешь, это положительно сказывается на работе или личное лишь мешает?

— Мне кажется, что это логичный исход, когда люди практически живут в театре. Действительно, многие создают семьи внутри театра. Если говорить лично про меня, то я бы не хотела смешивать личные отношения с рабочими, несмотря на то, что все мы одна большая семья. Хотя, конечно, никто не знает, что может случиться завтра. Поэтому не буду зарекаться.

— Твой театр активно гастролирует. Не так давно ты приезжала в мой родной город Рязань. Расскажи, где тебе еще удалось побывать вместе с ним и как отбирают персонал для поездок?

— В июне, сразу после вручения диплома в колледже, мы полетели с гастролями в Хабаровск. Пробыли мы там около недели. Успели погулять по центру города, прокатиться на теплоходе по Амуру, сходить в местный музей живописи, скульптуры и народных промыслов, покатались по городу с автобусной экскурсией, позагорали, кто-то даже рискнул искупаться. Накупили морепродуктов, крабов, икры. В общем, хорошо съездили. В конце марта будут гастроли с «Ревизором» в Грузию, правда без меня, а в мае в Петербург. В следующем сезоне в планах Италия. Насчет отбора гримеров. Если это другая страна, то берут минимальное количество гримеров, которое может справиться с работой. Например, в Грузию летят три гримера, вместо пяти. Это конечно форс-мажорный вариант, но выхода нет. Внутри страны лимит помягче. А вот в Воронеже, к сожалению, пока побывать не удалось.

— Спасибо тебе за интервью. Поставим точку небольшим блиц-опросом. Я называю слово, а ты слово-ассоциацию.

сдача – счет (от автора: «сдача» — на языке театральных служителей — предъпремьерный показ спектакля для журналистов и театральных критиков. Хорошо, что Оля не постоянно думает о работе)

репетиция – пробы грима,

антракт – перегрим,

Серебренников – театр, в который я пока так и не дошла (от автора: по иронии «Гоголь-Центр» находится рядом с ТХТК №60, где Оля училась и изо дня в день ходила мимо него к метро)

театр — любовь.

СПРАВКА

«Et Cetera» — московский драматический театр под руководством Александра Калягина. В 1990 году выпускники школы-студии МХАТ самоорганизовали труппу и обратились за режиссерской помощью к Калягину, который и стал основателем театра «Et Сetera» в 1993 году. Премьерной постановкой стал спектакль по пьесе Антона Чехова «Дядя Ваня».

Фото: из архива Ольги Бобровской